Лариса Сокольникова. Новосибирские новости, 5 декабря 2012  г.

Чем сегодня музыкальный театр привлекает молодежь и тинэйджеров, о сценических костюмах стоимостью в миллионы рублей, о высоких технологиях в опереточном производстве, а также о том, как артисты Музкомедии подрабатывают на стороне, корреспонденту «Новосибирских новостей» рассказал директор театра музыкальной комедии Леонид Кипнис. Новое здание театра Музкомедии начнут строить уже в ближайшие два года. С увеличением полезной площади у труппы и художественного руководителя связано много надежд и планов.

- Леонид Михайлович, многие считают, что оперетта – это умирающий жанр. Так ли это? И если все так грустно, то зачем тогда строить новый Музыкальный театр?

- Во-первых, грустной бывает только плохая оперетта. Во-вторых, мы столько слышали слов о гибели всего театра, как такового. И что? Хороший театр живет и процветает, плохой изживает самого себя. А оперетта или «маленькая опера» предполагает, что у нас есть все, что и в оперном театре, только в меньшем количестве. Когда называли театр «Музыкальная комедия», предполагали что «оперетта» – это слово буржуазное, и употреблять его не стоит. Но со временем возникли новые формы, в том числе мюзикл, который очень быстро набрал популярность. Музыкальный театр становится все более и более синтетичным и разнообразным. И когда мы говорим о мюзикле – это еще одна разновидность музыкального театра. Другое дело, как он будет исполнен – силами вокалистов или драматических актеров, которые поют, как драматические актеры, и тогда получается драматический спектакль с танцами и песнями. Если говорить о репертуарной политике нашего театра, то у нас есть такой принцип «Театр сохраняется традициями, а развивается экспериментом». Мы его придерживаемся и довольно успешно в нем существуем.

И оперетта, и комическая опера, и музыкальная комедия, и водевиль, и мюзикл – все это лишь виды одного большого жанра «музыкальный театр». И когда мы построим новое большое здание для нашего театра, то, конечно, не останемся одной опереттой или музыкальной комедией. Уже сегодня в нашем репертуаре есть спектакли, которые можно отнести, скорее, не к комедии, а к трагедии. Спектакль «Гадюка» по повести Алексея Толстого несколько лет назад произвел фурор на «Золотой маске». «А зори здесь тихие» - еще одна музыкальная трагедия (по повести Бориса Васильева), которая сейчас идет на нашей сцене. Всё это музыкальные драмы.

- Какой зритель преобладает? На кого вы больше ориентируетесь, формируя репертуар?

- Сегодня существует достаточно большая категория зрителей (в основном это люди старшего поколения), которым нужна только оперетта или та классическая музыкальная комедия, к которой они привыкли. Они ее воспринимают и ничего другого не приемлют, потому что их воспитали на этом, они на этом выросли. Аудитория в основном это возрастная, но и молодежь тоже есть. Она тоже хочет слушать настоящую музыку настоящих композиторов – Штрауса, Кальмана, Легара, Исаака Дунаевского. Ценность классической музыки остается на века. Почему мы говорим – классика. Это то, что выдержано временем. Имена Оффенбаха, Легара, Кальмана выдержаны временем. И поэтому много продвинутой молодежи, любящей и понимающей, как Моцарта, так и Штрауса. Они с большим интересом приходят на наши спектакли послушать оркестр и вокалистов. Почти все артисты – это выпускники нашей консерватории, имеющие очень хорошие вокальные данные. Образованная молодежь, любящая академическую музыку, с удовольствием приходит к нам. Но главная публика – это люди за 40. Например, наш спектакль «Белая акация» сделан без каких-то авангардных решений (я считаю, что их и не стоило делать). И когда в финале идет ревю из наиболее известных песен Дунаевского, зал встает и начинает петь вместе с артистами. И это показательно, согласитесь.

- Чем привлекаете молодежную аудиторию?

- У нас есть мюзиклы, которые особенно полюбились тинэйджерам. Например, спектакль «Дубровский» на музыку одного из самых известных современных эстрадных композиторов – Кима Брейтбурга и одного из самых известных эстрадных либреттистов Карена Кавлерьяна. По мотивам классического произведения они написали современную историю, не отходя от первоисточника, но с современными темпами и ритмами. Все поставлено на движении и пластике. И этот спектакль пользуется колоссальным успехом с одной стороны у молодежи, которой это интересно, потому что это те самые эстрадные ритмы, но вдруг облеченные в форму классического драматического произведения. Но и взрослым это тоже нравится. Учителя, которые приводят на спектакль своих учеников, понимают, что Дубровского мало кто прочитает. Они и сами-то, скорее всего, не сильны в этом тексте Пушкина. Но когда они видят постановку, их завораживает сюжет авантюрного романа. Это же фактически русский вариант Робин Гуда, где уже тот самый «русский бунт - бессмысленный и беспощадный». И это не просто слова.

Разные мюзиклы идут в нашем театре. Вот сейчас выпустили постановку «12 стульев» Геннадия Гладкова. Весь спектакль построен на пластике. На днях мне пришло сообщение, что его номинировали на фестиваль «Музыкальное сердце театра» по нескольким номинациям.

Мы стараемся быть интересными любой публике, потому что публика неоднородна по возрасту, по менталитету, вкусам и уровню образования. Поэтому только на оперетте мы далеко не уедем.

А если мы будем соответствовать различному зрителю, в том числе и тому, что любит мюзиклы, то извините, у нас очень широкие перспективы. Поэтому, когда новое здание построят, мы будем называться не Музкомедией, а Музыкальным театром.

- А что говорят о перспективах строительства власти города и области?

- Губернатор нас активно поддерживает и везде говорит, что Музкомедия – это его любимый театр. В связи с этим мои коллеги из других театров на меня нередко обиженно смотрят. Василий Алексеевич заявил, что в течение 2014-16 годов новое здание должно быть построено. Очень хочется в это верить.

Дело в том, что музыкальный театр – это дорогое удовольствие. Это не только стены и крыша, это еще и механизация сцены. Она очень сложная. Я был в разных странах, городах и театрах и видел очень сложную механизацию. Я понимаю, насколько интересные проекты можно реализовывать на таких сценах, оборудованных по последнему слову. Так, Опера Бастий, построенная на месте Бастилии, представляет собой уникальный проект – под землей находится минус семь этажей, где установлен специальный лифт, с помощью которого происходит монтаж декораций для спектаклей. Эта механизация позволяет включить непрерывный процесс монтажа и демонтажа декораций для репертуарных постановок театра. Сейчас Мариинский театр строится по тому же принципу и пытается сделать высокотехнологичную начинку для закулисного пространства. Кроме этого, еще должен быть свет и звук. Я не говорю, что нам именно так надо. У нас на такие высокие технологии средств никогда не найдется. Но насущные потребности, конечно, надо предусмотреть.

- У вашего театра есть страницы в социальных сетях?

- Да, страницы у нас есть, и сейчас к нам приходит специалист, который будет заниматься продвижением театра в социальных сетях. Мы стараемся ориентироваться на молодое поколение. Молодежь ведь газет не читает, а в интернете сидит. Да я и сам люблю там посидеть. Но молодежи все время нужно подбрасывать информацию. Помимо того, что у нас есть страница «ВКонтакте», у нас еще действует Фан-клуб, у которого тоже есть свой аккаунт. Еще у нас работает круглосуточное Интернет-радио – «Музком». Его ведет наш солист Вадим Кириченко.

Недавно в Новосибирске прошла встреча шести руководителей музыкальных театров из разных городов Сибирского региона. Мы решили создать ассоциацию руководителей музыкальных театров Сибири и Дальнего Востока, чтобы устраивать совместные акции фестивали постановки, в том числе совместные акции будем проводить и в соцсетях.

- «Красный факел» принято считать кузницей драматических звезд для столичных театров, кино и телевидения, а Музкомедия звездами может похвастаться?

- У нас, наверное, дело обстоит куда серьезнее, чем в «Красном факеле». Потому что мы поставляем звезд не только для московских и питерских сцен, но и для зарубежных театров. Герард Васильев начинал в нашем театре и, уехав в Москву, стал там ведущим солистом московской оперетты. Он всегда с нежностью вспоминает Новосибирск. Есть и другие артисты, ставшие солистами мировой оперы. Допустим, Владимир Галузин – признан лучшим Отелло мира. Числится он в Мариинском театре, но, по сути, работает и живет за рубежом. Его пример показателен тем, что у нас он работал 8 лет, и не всегда в первом составе, а в первом составе работал Саша Выскребенцев. Помимо Галузина можно назвать Владимира Аксенова, который сейчас работает в Германии.

Конечно, каждому человеку хочется жить и работать там, где лучше. Другое дело, что не все реально оценивают собственные силы и перспективы. Я им говорю, что если вы куда-то рветесь, то сначала оцените свои возможности, чтобы потом не пришлось возвращаться, как побитой собаке. А такое тоже бывает.  

- Возвращаются? Берете назад?

- Редко берем назад. Театр – это не проходной двор. Нельзя все бросить и уйти. Ведь на каждого артиста много поставлено. Конечно, они стараются заранее предупредить о возможном переходе, чтобы мы могли сделать вводы, пошить костюмы и т.д. Многие, уезжая в Москву или в Питер, с тоской вспоминают театр. Как дом родной.

- Ваши артисты работают на корпоративах? Колымить им позволяете?

- Они обожают работать на корпоративах. Я им сказал: ребята, если вы имеете возможность заработать, зарабатывайте, мне не жалко. Но основная работа у вас – здесь. И все это понимают. Бывает, что перед Новым годом некоторые начинают отпрашиваться и подменяться, но большинство все же стараются так строить свой график, чтобы не мешало работе.

- Как вы привлекаете в труппу артистов? Какая мотивация им необходима?

- К сожалению, зарплата у нас недостаточно высокая. Но я уже говорил, что музыкальный театр – это вообще дорогое удовольствие. И не потому, что актерам надо хорошо платить. У нас четыре творческих коллектива, и они все должны получать зарплату. Но кроме этого их же еще надо красиво одевать. Постановки требуют очень дорогих костюмов, особенно женских. Исполнительница главной роли может за один спектакль сменить пять костюмов. Это не просто вечерние платья – это очень дорогие наряды. А если учесть, что в спектакле бывает три исполнительницы, то получается – нужно 15 платьев. И это стоит миллионы рублей. Поэтому мы и пытаемся убеждать власти, что наш театр – это дорогая игрушка, которую надо хорошо финансировать.

А как привлекать актеров? Во-первых, имидж нашего театра в России достаточно высок. И зачастую постановщики, приезжающие и работающие с нашими актерами, понимают, что если они поставят спектакль в нашем театре, то их заметят, на них обратят внимание. Во-вторых, актеры прекрасно понимают, что им интереснее работать в театре, который является одним из лидеров по количеству «Золотых масок». А у нас их восемь. И сейчас мне вновь руководство «Маски» прислало поздравление с тем, что по решению экспертного совета наш новый спектакль «Двенадцать стульев» номинирован на премию сразу по пяти номинациям. Поэтому мы не можем взять всех, кто хочет у нас работать, мы берем только лучших. Поэтому у нас штучный подбор актеров.

- Сейчас еще можно купить билеты на новогодние представления?

- Можно, но уже не на все. Детские спектакли у нас очень востребованы, и их достаточно много. Бывают инциденты в кассах, когда зрители что-то не поделят. К сожалению, у нас зал не такой большой, как хотелось бы. И возможности ограничены. Но наш театр уникален. Он единственный в городе, где дети могут послушать музыкальные детские спектакли с живым оркестром и поющими актерами. Наш кот в сапогах обязан петь. И все актеры, занятые в детских сказках, работают с удовольствием, потому что им самим это интересно, и они понимают, что это нужное дело. И родители это понимают. Детский репертуар очень разнообразный. Вот сейчас к Новому году мы затеяли новый проект – музыкальный спектакль по мотивам мультфильма «Летучий корабль». Планируем, что 28 декабря состоится премьера.

- По календарю Майя нам обещают конец света в декабре. Понятно, что все это очередной бред. Но вопрос у меня серьезный – Леонид Михайлович, если бы все было реально, что бы вы делали, зная, что через неделю все закончится?

- Сейчас все стали такими фаталистами, что просто диву даешься. Конец света нам обещают постоянно. Что бы я делал? Наверное, то же, что делаю и сейчас, потому что если думать о том, что завтра все закончится, то лучше уж сегодня повеситься, чтоб не дожидаться. Просто нужно делать свое дело и не думать о катаклизмах. Так или иначе, мы все когда-нибудь уйдем. И после нас останется в лучшем случае какая-то память. И хочется, чтобы она была ощутимой и долгой.